— Да, — выдохнул горожанин, наконец, отступив на шаг назад. — Вы правы. Мы будем молиться о вас, майстер инквизитор. Чтобы у вас все получилось как надо.

Курт молча кивнул, медленно развернувшись к собеседнику спиной, и размеренно, уже не переходя на прежний почти бег, двинулся дальше, по-прежнему держа Нессель за руку и не позволяя ей ни отстать, ни уйти вперед.

— Как тогда… — пробормотала ведьма чуть слышно, когда они свернули на соседнюю улочку и зашагали быстрее. — Прямо как тогда… Узнаю эти глаза. Эти взгляды. Сколько лет прошло, я тогда была ребенком, а все равно их помню. Они все так смотрят перед тем, как убить…

— Не сейчас, — хмуро отозвался Курт.

— Посмотри на них, — возразила она напряженным шепотом. — Они и через тебя перешагнут. Ты меня не спасешь, если…

Нессель запнулась, не сумев заставить себя произнести это вслух, и дальше шла молча, лишь исподволь косясь на попадавшихся навстречу горожан; Курт молчал тоже, глядя прямо перед собою, дабы не встречаться с прохожими взглядом и не вставать перед необходимостью отводить глаза, что было недопустимо и чревато, или играть в гляделки, на что не было ни времени, ни желания.

На возникший за следующим поворотом мостик перед крепостью Гайеров Нессель посмотрела удивленно, но ничего не спросила, идя рядом все так же молча и явно преодолевая желание обернуться, дабы удостовериться, что их не преследует толпа, жаждущая крови. По правде сказать, майстер инквизитор испытывал схожие чувства; и сколько бы раз прежде ни приходилось переживать подобное — к этому можно было привыкнуть, но нельзя было научиться принимать равнодушно. Хотя, быть может, и к лучшему, угрюмо подумал Курт, подходя к воротам крепости. Следом за равнодушием как правило приходит самоуверенность, после — опрометчивость, а за нею — смерть.

На его громкий, требовательный стук отозвались на удивление скоро и, как и в прошлый раз, не стали приоткрывать окошко, дабы увидеть гостя, а сразу раскрыли перед ним дверь; видимо, кроме оного окошка, была и иная возможность для обзора, либо же майстера инквизитора заметили еще на мостике при подходе к имению.

— Мне нужен Лютбальд Гайер, — сообщил он, не дав привратнику ни произнести приветствия, ни поинтересоваться целью его визита. — Немедленно и без отговорок.

— Я не могу просто так впустить… — начал тот, и Курт раздраженно поморщился, ткнув Сигнум почти в самое лицо стража:

— Ты знаешь, что это? Это инквизиторский Знак. Знаешь, что это означает, приятель? Сейчас я просто внаглую попру прямо на тебя, и стоит тебе хоть слегка толкнуть меня, не говоря уж о том, чтобы взяться за оружие — и я расценю это как покушение на действующего следователя Конгрегации. Напомнить, что бывает за такое, или ты просто дашь мне войти и позовешь хозяина?

Привратник сжал зубы, заметно побледнев — скорей от злости, нежели от испуга; мгновение он стоял неподвижно, точно статуя, и, наконец, нехотя отступил в сторону, сухо выговорив:

— Прошу вас, майстер инквизитор. Но вам придется обождать, пока о вашем приходе доложат.

Стоять во дворе, однако, пришлось недолго — уже через минуту майстера инквизитора пригласили войти, проводив на сей раз не в сад, а в общую приемную, где уже поджидал владелец крепости. Скрыть недовольство вторжением Лютбальд Гайер даже не пытался, и когда шагнул навстречу, не сделал ни малейшего усилия для того, чтобы голос хоть отчасти соответствовал произнесенному «Добро пожаловать».

— Прошу извинить, что сегодня вынужден принять вас не в столь удобной обстановке, как в прошлый раз, майстер Гессе, — продолжил он, не предложив посетителям сесть или хотя бы пройти дальше нескольких шагов от двери, — дела не позволяют мне…

— Помолчите-ка, — оборвал его Курт, и тот растерянно умолк. — Для начала кое-что скажу я. Дабы сразу избавить нас обоих от пустой траты времени и слов. Знаете, что я могу сейчас сделать, господин Гайер? Дать вам в зубы и бросить тут на полу, а потом снять со стены вон тот факел, запалить его и пройтись по вашему замку, поджигая все, до чего дотянусь. И когда вы вместе с вашим жилищем сгорите дотла — попробуйте угадать, что мне за это будет?

Хозяин крепости молчал несколько долгих мгновений, и лицо его медленно утрачивало последние остатки наигранного равнодушия с каждым мигом; наконец, вздохнув, он пожал плечами, отозвавшись уже просто и без напускной светскости:

— Ничего, я полагаю?

— Верно, — кивнул Курт. — Ничего. Меня защитят мой ранг, моя репутация, мои былые заслуги, а также благосклонность моего начальства и личное знакомство с Императором, которым я, будьте уверены, воспользуюсь в полной мере, если у меня возникнут неприятности. С человеком, обладающим таким набором не вполне законных способов защитить себя и испортить жизнь другим, я бы на вашем месте не ссорился. Посему оставьте эти игры, господин Гайер, у меня нет на них времени; вы что же, всерьез решили перещеголять инквизитора во лжи?

— Откровенно говоря, такая мысль у меня возникала, — кисло улыбнулся хозяин и, помедлив, указал в сторону, на несколько резных скамей у узкого высокого окна в правой стене. — Быть может, присядем, майстер инквизитор? Говорить правду не так легко и приятно, как то твердит молва, а вы, как я понимаю, желаете услышать от меня… Что именно?

— Именно правду, — ответил Курт, следом за ним пройдя к скамьям; дождавшись, пока Гайер сядет, он усадил Нессель чуть поодаль, а сам остался стоять напротив владельца крепости. — Singulatim [67] меня интересует, где, каким образом и из каких соображений вы наняли людей, устроивших резню в неблагополучных кварталах Бамберга, а также — о чем вы говорили с инквизитором Хальсом в день его гибели.

Гайер застыл, глядя в глаза гостю, точно пытаясь прикинуть, какой минимум правды можно продать в этой сделке, получив при том максимум выгоды, и, вздохнув, отвел взгляд.

— Я не думал, что майстер Хальс, мир его душе, успел рассказать кому-то о нашей беседе, — признался делец негромко.

— Он и не успел, — передернул плечами Курт. — Я лишь предположил это; но, как вижу, не ошибся. Так я слушаю вас, господин Гайер. Начнем с наемников и резни, которую вы устроили; зачем?

— Вам доводилось ходить по улицам этого города ночью, майстер инквизитор? — вопросом же отозвался тот. — Хоть единожды вам случилось столкнуться с грабителем в благопристойной части Бамберга?

— Я не показатель, мой Сигнум обходят за милю, а столкнувшись, предпочитают сделать вид, что просто проходили мимо. Но вашу мысль я понял. Итак, это была всего лишь попытка сделать за магистрат часть их работы? Очистить город от преступников?

— Я не благотворитель, — нервно поморщился Гайер. — И скажу вам откровенно — меня мало тревожили чужие проблемы; я хотел, чтобы мои клиенты продолжали платить мне, а не оставались на улицах убитыми и не являлись ко мне со слезами просить отсрочки, потому что некто обнес их жилище и нашел тайник с серебром или убил кормильца. Вы не видели этот город прежде, майстер инквизитор: это был сущий ад. С наступлением сумерек запереться в домах и не совать носа наружу — было единственной возможностью сохранить себя в целости, а иметь под рукой оружие даже во сне — единственным шансом защитить свой дом. Магистратские стражи — это люди, нанятые городом, зачастую сами же горожане, и сами посудите, каковы их умения и отвага.

— Разумно, — согласился Курт, приглашающе поведя рукой: — Продолжайте. Меня интересует, кто были те люди, как вы сошлись с ними и каким образом вели дела.

— Я не знаю, — вздохнул владелец крепости и чуть повысил голос, уловив тень в глазах собеседника: — Это правда, майстер инквизитор. Я не знаю.

— Но ведь не мысленными посылами вы общались с ними? Каким-то образом оплачивали их услуги, встречались с их представителем? Как-то же вы вышли на них, как-то у вас появилась мысль привлечь наемников?

— Иоганн Юниус, — нехотя проговорил Гайер. — Он свел меня с ними… Быть может, присядете?