— Приходит в себя, — чуть слышно подала голос Нессель, невольно отступив на шаг назад, и Курт, положив мешочек с костями на стол, медленно вернулся к бывшему сослуживцу, остановившись в шаге от него.

Ульмер тяжело разлепил веки, мутным взглядом уставившись перед собою, и тяжело, со стоном перевернулся, привалившись к стене спиной. Еще несколько секунд в глазах инквизитора не отражалось и тени мысли, и взор его бесцельно блуждал по комнате, все такой же тусклый и отсутствующий, и лишь наткнувшись на Курта, мгновенно и внезапно прояснел. Ульмер невольно дернул руками, попытавшись упереться в пол и встать, не сумел и замер, оставшись полусидеть у стены.

— Доброго утра желать не стану, — произнес Курт ровно и, помедлив, присел напротив связанного, упершись в пол коленом. — Стращать не буду тоже, ты про меня и сам все знаешь; стало быть, перейдем сразу к делу и ответам на вопросы. Договорились?

Глава 28

— Как-то невежливо, — с трудом выговаривая слова, хрипло заметил Ульмер, попытавшись усесться поудобней. — С места в бой, без предварительных увещеваний… Без предъявления обвинений, без рассказа о том, что я сделал не так и когда был раскрыт?

— Эту информацию я изложу тем, кому она действительно нужна. А тебе надо знать только одно: то, что мне нужно, я из тебя вытяну так или иначе. Посмотри вокруг. Здесь, рядом, два представителя попечительского отделения, и они, заметь, молчат, не хватают меня за руки, не сыплют укоризнами и не грозят мне взысканиями. Это значит, что я волен делать с тобой, что хочу. А уж тебе-то точно не надо рассказывать, что это значит… Итак, Петер, я не выспался, устал и посему зол; в твоих же интересах без лишних слов перейти к делу. Кто за тобой стоит?

— Стена, — улыбнулся Ульмер. — Холодная и неудобная.

— Я оценил, — сухо отметил Курт. — И все еще жду ответа.

— Как же с тобой все-таки скучно и предсказуемо, — показательно тяжело вздохнул тот. — Я бы мог писать за тебя речи на допросах, угадывая все, вплоть до тона и чередования задушевности с угрозами… Ну, положим, за мной Мельхиор, легче тебе стало от этого?

— Значительно, — кивнул Курт, с неприятным чувством отметив, что не испытал ни доли удивления, будто заранее знал ответ; размышления над тем, почему и откуда пришла эта уверенность, он решил отложить на потом — Ульмеру сейчас была сказана чистая правда: усталость после бессонной ночи действительно начинала сказываться все больше, и последние ресурсы здравого смысла стоило потратить на то, чтобы получить от задержанного как можно больше полезной информации здесь и сейчас. — Каспар снова решился поработать с ним в паре? Ульмской неудачи ему было мало?

Бывший собрат по служению не ответил; Ульмер сидел неподвижно, с застывшей на лице нарочитой полуулыбкой, и смотрел мимо допросчика, будто противоположная стена была испещрена таинственными надписями, которые ему надо прочесть непременно, и как можно скорее…

— Даже не думай, — чуть повысил голос Курт, резко подавшись вперед, несильно, но вполне ощутимо наподдал ему кулаком под ребра.

— Эй! — напряженно осадил Райзе, и он, не оборачиваясь, пояснил, глядя на то, как связанный инквизитор восстанавливает дыхание, почти согнувшись пополам и зажмурившись:

— Спокойно, Густав. Я не намереваюсь делать из него отбивную прежде времени, попросту не позволяю ему сосредоточиться. Ведь для небольших, не слишком сильных воздействий тебе не нужны те кости, так, Петер?

— Subitum est [104] , — с натугой улыбнулся тот, распрямившись и снова привалясь к стене спиной. — А ты и впрямь догадливый. Бестолковый, но догадливый; занятное сочетание.

— А знаешь, — хмуро проговорил Райзе, — сдается мне, что «сделать отбивную» — не такая уж плохая идея.

— Многоуважаемые коллеги, — торжественно оборвал его Ульмер, согнав улыбку с лица и, наконец, усевшись поудобнее, — позвольте теперь мне напомнить вам кое-что. Перед вами не какой-то там мелкий малефик, который об инквизиторах слышал лишь в пересказе собратьев или из народных баек. Я макарит, инквизитор с четырехлетним опытом работы, все эти премудрости постигал так же, как и любой из вас, и все ваши… наши приемы знаю не хуже. Ничего вы мне не сделаете; не только потому, что это не соответствует правилам, но и потому, что это не в ваших привычках. Singulatim [105] — не в привычках Гессе…

Ульмер поперхнулся последним словом и едва не опрокинулся набок, когда кулак в кожаной перчатке врезался в челюсть, ощутительно приложив его затылком о стену.

— Ты меня неплохо изучил, — одобрил Курт, разминая пальцы, — однако это было до того, как ты убил мою женщину. Вы задумали это сделать, чтобы вывести меня из равновесия? Ну так вы этого добились.

— Ерунда, — сплюнув на пол розовую от крови слюну, пожал плечами Ульмер. — Пару тычков я, разумеется, ожидал; и я их, разумеется, еще не раз получу. Но подумайте вот над чем, коллеги: в чем между нами разница сейчас? А разница в том, что мне нечего терять, и мое будущее мне известно. Расписано по дням и минутам. Ваше — неопределенно и невразумительно, а главное — вам не просто есть что терять, у вас на кону стоит всё, от вашей репутации до жизни пары-тройки тысяч жителей этого города… а может, и больше; по сути — каждый день вы играете на судьбу всего тварного мира. Как вам ответственность, господа следователи? Не сильно давит?

— Каспар, — не дав никому из сослуживцев ответить, отозвался Курт. — Где он и каким образом связался с тобой, когда отдал приказ убить Адельхайду?

— Между прочим, ты загубил отличную речь, — покривился Ульмер. — Я только разошелся, и тут ты со своими вопросами… Да никак не связывался. Убийство госпожи шпионки оставлялось целиком и полностью на мое усмотрение — я сам должен был решить, когда наступит подходящий момент. Мне показался подходящим именно тот; и я явно не ошибся, ведь неожиданно же вышло, правда?

— Да, несколько невовремя, — согласился Курт ровно. — Где он?

— Без понятия, — передернул плечами Ульмер. — Не видел его года два. За день до твоего приезда явился гонец от него — какой-то мутный тип, который передал просьбу отправить твою даму сердца на встречу с ее почившим супругом, и больше я о нем даже не слышал. Точней, слышал только от тебя.

— И тот тип ни словом не обмолвился о том, где сейчас Каспар? И ты не спросил?

— Мне на это наплевать — в отличие от тебя, — с нажимом произнес Ульмер. — Но я могу пойти тебе навстречу и пофантазировать на эту тему; вдруг мои предположения оправдаются.

— С чего бы вдруг такая готовность к сотрудничеству?

— А может, мне интересно посмотреть, кто из вас победит, — снова улыбнулся тот. — Жить мне осталось не так уж долго, но до вынесения мне приговора я успею узнать, чем дело кончилось. А там — как знать, быть может, и вам недолго останется, а умирать, осознавая этот факт, будет пусть и не менее тяжко, но куда более приятно. У Каспара, знаешь ли, серьезная теория на этот счет, и мне до крайности любопытно, оправдается ли она хотя бы в части ваших с ним прений.

— Его теория — бред, — коротко возразил Курт. — Но не стану тебе мешать считать ее хоть древним пророчеством… Так что у тебя за фантазии?

— Ищи народные волнения, — уже серьезно, без улыбки, отозвался Ульмер. — Солидные, с размахом, не такие, как было в Таннендорфе или даже в Богемии. На этом мои фантазии кончаются, а сведений у тебя побольше моего; наверняка твой приятель Бруно при случае жалуется тебе на жизнь и расписывает в подробностях, что происходит в Империи. Не говоря уж о наследнике, который, думаю, при ваших встречах откровенничает обо всем подряд, включая его любовные интрижки и количество съеденного на завтрак хлеба.

— Как ты попал в академию? — не ответив, спросил Курт. — Как угодил в следователи? При наборе expertus’ы проверяют всех новобранцев на наличие сверхобычных способностей, как тебе удалось их скрыть? Как удалось водить за нос всех вокруг целых десять лет обучения?